Восстанавливала по памяти. Что-то пришлось дописывать по сюжету, ибо оригинал нифига не помню (дело было ровно 33 года назад). Почему-то захотелось вставить в этот идиотский "стихотворный сборник". Если кто осилит, скажите честно: это минимально съедобно? Смысл понятен хотя бы?
Сцена первая
Алхимик и Магистр в лаборатории Алхимика.
Алхимик:
Здесь кукла, которая создана мною
Ее замесил я случайно, впотьмах.
За колбой следил — и испытывал страх,
Бывало, бросал в нетерпенье… Не скрою:
Работа была… не из самых работ.
И я был моложе, и, кроме ученья,
Знавала душа и другие влеченья,
Другие мелодии… разных высот.
Магистр:
А кукла?
Алхимик:
Ну… Кукла — она подрастала,
Я с ней говорил. Все она узнавала
О жизни, страстях и о мыслях моих.
Магистр (улыбается):
Которые тратил ты все на других,
Естественных женщин. Я прав? Ты смутился!
Когда б ты был свят — ты б уже возмутился,
Кричал бы: «наука превыше всего!»
Но ты — ты молчишь… Школяра своего
Насквозь, словно стеклышко, видит учитель!
Алхимик:
Да, правду о нас вы всегда различите.
Бывало — любил, и бывало — метался,
Пока не утих, и пока не остался
В одном из домов. К одному очагу
Прибился, прирос, — и вернулся к загадкам,
Ко злым письменам, к мировому порядку,
К лукавому бесу — людскому врагу,
К секрету его — философскому камню…
Но тут обнаружил, что время, пока мне
Беситься, любить и утихнуть пришлось,
Так странно на кукле моей отразилось…
Магистр:
Она изменилась?
Алхимик:
Да. Преобразилась.
Магистр:
Забавно. И что же такое стряслось?
Гомункула сделать когда-то пытались
Мы все. После бросили и отказались:
Тупые, как бревна… Что, нет? Расскажи,
В чем суть?
Алхимик:
Я не то чтобы склонен ко лжи,
Но лучше составить свободное мненье.
Могу ли просить о таком одолженье? —
Взгляните-ка сами.
(зовет):
Марго! Выходи!
Сцена вторая
Те же, там же. Появляется Гомункул.
Магистр (потрясен):
О сила святая, меня пощади!
Ты — в колбе — слепил — эту женщину?!
Алхимик:
Верьте,
Я знаю: в аду мне гореть после смерти
За то, что мной созданы эти черты.
На это господь только право имеет.
Учитель, и все же признаться посмею:
В ней многое — хуже ее красоты…
Маргарита (Алхимику):
Страшней красоты моей? Звучная шутка.
Серьезнее будь, парадоксы оставь.
(Магистру):
Магистр? Поклон.
С достоинством делает легкий реверанс. Магистр, трясущейся рукой, осеняет ее крестным знамением.
(С иронией):
Не боюсь я креста.
Магистр:
Прошу извинения. Несколько жутко.
Маргарита:
Во мне не найдете вы дьявольской силы.
В руках школяра получилась красивой —
Случайно.
Магистр (обходит ее со всех сторон, после паузы):
Ты… Вы так владеете речью!
Вы так говорите, легко и умно!
Вы краше любой королевы земной…
В вас нет изначальной печати увечья,
Которую колба на куклу кладет…
Алхимик (благочестиво):
Всевышний избавил от этих забот,
И мыслит Марго точно так же свободно.
Маргарита (подыгрывает):
Учитель, так Господу, видно, угодно.
Подходит к Магистру, берет его под руку и заглядывает в глаза.
Магистр:
Прошу… Отойдите. И взгляд отведите.
Я должен уйти… наважденье… простите…
Забытый кошмар… Удалюсь — и растает…
Прощайте.
(поспешно уходит)
Маргарита:
Меня он чертовкой считает?!
Но это неправда!
Алхимик:
Другое беда.
Я верил — ему-то не будет вреда,
Но сердце мужское в нем бьется. Учитель!
Магистр уже сед! — Но и он беззащитен…
Маргарита:
А ты и доволен — добил?
Алхимик:
Замолчи.
Маргарита:
Чего ты так бесишься? Дело не в этом?
Сцена третья
Лаборатория Магистра. Магистр и Алхимик.
Магистр:
Я был потрясен. Ничему научить
Тебя не смогу я — ты гений!
Алхимик:
Поверьте,
Мне нужен совет ваш! Она, эта ведьма,
Созданье мое, — оказалась поэтом
К тому же…
Магистр:
Гомункул — поэтом?!
Алхимик:
Ну да…
Магистр:
Ты церковью будешь сожжен без суда.
(Озарен догадкой):
Сознайся: она и с наукой знакома?
Алхимик (с тяжелым вздохом):
Вы правы. И тем же соблазном влекома,
Что я, в чернокнижии столь же сильна,
Читает латынь, философию знает,
Мне духов всегда вызывать помогает…
В унынье со мной, и ликует она
Со мною — над колбою и над строкою,
К тому же попутно лишая покоя
Случайно видавших ее школяров…
Магистр:
Когда бы я сам это чудо не видел,
Лишь слушал тебя — я тебя бы обидел,
Решив, что ты, мальчик, не очень здоров.
Ну вот что. Ты дай мне собраться — с неделю,
Чтоб мысли и руки мои затвердели, —
По краю возможного зыбко скользя,
Я вызову духа — сильнее нельзя.
Алхимик:
Я знал — вам великие тайны открыты!
Магистр:
Ему мы покажем твою Маргариту.
Он, может быть, снимет с нас бремя сомнений:
Ты баловень случая, черт или гений.
Сцена четвертая
Лаборатория Магистра. Магистр колдует над чаном. Входят Алхимик и Гомункул.
Маргарита:
Послушай, Алхимик, зачем тебе знанье
О тайне рожденья, о тайне созданья?
Ведь в знании, может, мученье одно.
Алхимик:
Сегодня мне, кто ты, узнать суждено.
Садись, Маргарита.
Маргарита:
Не стану. Мне страшно.
Алхимик:
Боишься, что многое станет неважно,
Корона, что ты на себя вознесла
Окажется вовсе черна, не бела?
А как ты старалась, а как ты трудилась!
Маргарита:
Так ты-то смывался. И мне приходилось,
Как хлопнешь ты пунша «гори все огнем»,
Тебя подменять за ученым столом.
Алхимик:
Ты лучше умолкни. Магистр недоволен.
Маргарита (Магистру):
Школяр был, поверьте, весьма своеволен
И страшно ленив. Повелось так с тех пор,
Когда еще внове была мне природа, —
Вот мы проработаем с ним до восхода,
Тут солнце встает нам навстречу… И взор
Он бросит один на восшествие это,
На это величие… Глубже вздохнет,
И так в настроеньи отличном заснет.
Меня же, бессовестный, создал поэтом.
И мне — за него — над строкою беда!
Я все впоминаю секунду рассвета,
Тот взор — что же он-то увидел тогда?!
Об этом пишу, словно собственных нету
Ни глаз, ни ушей…
Алхимик (пытается ее остановить жестом):
Полно, полно, Марго…
Нам дорого время.
Магистр:
Еще полминуты
Пускай говорит. Правда, варево вздуто,
И скоро начнутся волшебства.
Маргарита:
Врагов
Я чувствую в ваших прославленных духах.
Алхимик:
О них отзывайся приятней для слуха, —
Мой добрый совет.
Магистр:
Ну-ка тихо! … Ого!!!
(Читает над чаном заклинание):
Наполни зрение и слух
Могущественный Дух!
Обиды прежние забудь,
Направь на верный путь!
Взрыв, дым, над чаном появляется Дух.
Маргарита:
С прибытием вас.
Магистр:
Б-же мой!…
Дух:
Ничего.
Я, люди, на вас не в обиде. Я ждал,
Чтоб кто-то меня для совета призвал.
Магистр:
Вопрос наш известен?! … О дух! Так ответь!
Дух (Гомункулу):
Приблизься. Вот он — твой создатель? Алхимик?
Маргарита:
Труды его я не считаю плохими!
Дух:
А-пчхи!
Магистр (в ужасе, Гомункулу):
Не дерзите!
Дух:
Магистр! Заметь:
В ней все — из него: красота и ученость,
И мысли, и шуточки, и увлеченность,
Слова, и стихи, и сомненья — его…
Магистр:
Да… верно. Я, кажется, Дух, понимаю…
Маргарита (мрачно):
А я приговору о смерти внимаю.
Дух:
Он создал ее из себя одного.
Сие неудача. Школяр неумело,
Но слишком уверенно взялся за дело:
Стремясь, чтоб досуг его сладостней был,
Он душу себе в этой колбе слепил.
Эхо:
Он душу… себе… в этой колбе… слепил…
Дух:
Откройся пред ним вот загробная бездна —
Что станется с нею?…
Маргарита (пожимает плечами):
Понятно, исчезну.
Магистр:
Вы знаете это?!
Маргарита:
Да мне ли не знать.
Дух:
Живое — обязано смерти страшиться,
Ждать радостей жизни, к свободе стремиться,
О чем-то мечтать и чего-то желать…
Вопросом одним вам легко доказать,
Что нежить она. Я помог, как просили.
(Исчезает.)
Магистр:
Ах, как же мы раньше не сообразили
Спросить ее: что она любит?!
Алхимик (хлопает себя по лбу):
Осел!
(Гомункулу):
Марго!! Что ты любишь?!
Гомункул (мертво):
Тебя.
Алхимик:
Как?!…
И все?!
Эпилог
«У меня отобрали крылья» (И. Ильф)
Для всех — умру. А ты поверишь в тень,
Хранительную тень у изголовья.
Как всякий ангел, с ангельской любовью
Хранить тебя я стану в темноте.
Я б умерла… Мне бы дали два крыла,
И я бы аккуратно проследила,
Чтобы не оказался ты бескрылым…
А может быть, свои бы отдала.
Я б умерла для всех. Моей душой
Ты заплатил бы Господу налоги
И был бы счастлив век. О боги, боги!
Я становлюсь почти совсем тобой.
Я б умерла для всех. Лишь нам двоим
Давно известно — истина упряма!
— Что не нужна больничная пижама,
Чтоб человек считал себя живым!
Давно бы умерла для всех. Но ты? —
Тебе заменит ведьму ангелочек,
Не ведающий чародейства строчек
И мук полупроклятой красоты?
Я б умерла для всех. О том и речь:
Быть райской тенью, ангела белее?
Ладонью черной ведьминой скорее
Смогу тебя, любимый, уберечь.
Умру для всех. Но ты-то будешь знать!
Ты даже в скорби будешь лицемерен!
Ведь ты давно бессовестно уверен:
Ты жив — и я не вправе умирать.
1985
